Ее принес брат. Выбраковка, неудачная особь из помета.
Мы звали ее папиной внучкой, потому что только с ней в ногах у отца не болела спина.
Она смущалась, когда ее хвалили, и нахально утаскивала оладья из моей тарелки.
У нее были человеческие глаза любимого мной цвета. Полноценный член семьи.
Сегодня утром я не успевала ее выгулять, и она поняла. Возможно, я что-то бы заметила.
А теперь ее нет. И мне кажется, что это я виновата.
Она лежит там, на веранде летней кухни. И я не знаю, что делать.
Она умерла, пока нас не было. Одна. Умирала, а мы не шли.