Два драббла

[wild-kat]

Спасибо Деяну за мое счастливое детство. Мало того, что он подарил мне вчерашнюю фразу, бо я не осилила английский бложик, так он еще и презентовал мне успокоительный драббл, из которого родился еще один, только уже мой Ну, семье посвящается, как обычно
Флафф и пафос, как обычно.

Дорога домой

Не хотелось ничего: ни есть, ни спать, ни вообще жить. Не из-за красной карточки, даже не из-за глупой ситуации в команде – сам он не считал, что его гнобят, в конце концов, привыкаешь к тому, что ты кому-то не нравишься – или изгнания с позором Анелька. Виной всему было какое-то опостылевшее равнодушие. Такое глухое и беспросветное, что в телефоне светилось уже с десяток пропущенных звонков от Шамаха и ни одного исходящего. Сознание почему-то совсем не отражало происходящее, а имя Маруан представляло собой всего лишь слово из восьми букв, но никак не фейерверк из маленьких колючих звездочек.
Телефон зазвонил как-то неожиданно и, как обычно, не вовремя: Гуркюфф как раз закидывал сумку наверх и пытался отбиться от что-то вымогающего у него Жереми.
Тарахтеть в трубке начали сразу же, не заморачиваясь на приветствие:
- Йо-йо, поздравляю с вылетом, вы были такие котята, что мне даже как-то неловко. Зато не надо тусить в этом опасном ЮАР. У тебя там ничего не украли? Потолок на вас не упал? Хотя что это я, раз сопишь в трубку, значит, не упал. Ты меня там вообще слышишь? Эй, Йон!
- Да слышу я тебя, Шамах, слышу. Все хорошо, мы домой едем. Я тебе позвоню, как прилетим, хорошо? Нет, Маруан, правда позвоню, не так, как до этого.
- Я ничего не говорил, - возмущенный голос почему-то делает прореху в равнодушии.
- Зато подумал, - находит в себе силы тепло усмехнуться Гуркюфф.
Шамах довольно фыркает и обрывает связь, а Йон чувствует, как по загривку от фырканья проходит волна и в голове становится чище и яснее. Определеннее.
В самолете Тулалан показывает ему какую-то статью с выделенными словами Маруана – Тулалан глумится и поздравляет с каминаутом – и сознание приобретает окончательную чистоту, будто только что кто-то стаскал ненужный хлам на помойку.
Выход из самолета дается ему почти легко.

Ну, и драббл Деяна. Самое странное, что я очень люблю здесь Мари. Он нечасто такой in my mind, только тогда, когда ему надо быть старше Гуркюффа. Или просто - старше.

- Ты чего…
Ошалевший от длительного перелёта, Йон чуть ли не нос к носу сталкивается с Шамахом у дверей собственной квартиры.
- А ты – чего?! – с вызовом шипит марокканец, потирая ушибленное плечо. – Ты почему по сторонам не смотришь?
- Пфф… Мару… что ты шипастый-то такой… - растерянно пожимает плечами Йон. – Ну откуда мне было знать, что ты здесь… Больно? – он спохватывается, видя, что приятель так и не убрал руку от плеча.
- Нормально всё. Сам как? – отрывисто интересуется Шамах. И без того раскосые, азиатские глаза смотрят внимательно и чуть виновато.
- Я слышал, что ты сказал TF1, - Йон открывает дверь, - спасибо…
- Это всё неважно…
- Ты будешь стоять на пороге, или всё-таки зайдёшь со мной в квартиру? – Йон поворачивается к марокканцу спиной, открывая дверь.
- Ты меня слушаешь, эй? – Маруан разворачивает юношу к себе, больно встряхивая за плечо. – Слышишь ты, что я говорю, что спрашиваю?! Ау, Йон, о чём ты сейчас…
- Зайди, - тихо просит тот, отводя взгляд.

- Ну…
Йон медленно стаскивает с себя рубашку, глядя на Шамаха в зеркало.
Маруан подходит, обнимая юношу сзади за талию, прижимается к его спине щекой. Вздыхает – глубоко и так тяжко, что у Йона невольно сбивается дыхание.
- Ну, положим, про «хорошего партнёра вне поля» - это ты смело… - бормочет он, закрывая глаза.
Шамах неопределённо хмыкает, кошачьей лапкой дотрагиваясь до пряжки на ремне юноши. Ведёт пальцами по ткани джинсов – ниже, пока Йон не перехватывает его руку, не стискивает её – до боли... но в этом жесте столько доверия…

- Маруан Шамах, что ты делаешь?!
Марокканец хихикает, но продолжает водить кубиком льда по спине юноши.
- Холодно!
- Или жарко? – усмехается Шамах ему в ухо, накрывая ладонью член Йона.
- О…
- Так жарко или холодно? – короткими болезненными укусами – вниз от шеи к пояснице – и Йон послушно выгибается, приподнимаясь на руках.
- Не знаю…
- Подумай…
- Я, честно, не знаю… ох…
- Это ты горячий, - фыркает Маруан, и Йон чувствует, как кровь приливает к лицу. Он закрывает глаза, выдыхает сквозь зубы, подаваясь навстречу ладоням марокканца. Он думает о том, что так по-детски выглядящий Шамах, вообще-то, старше, и во многом, наверное, опытнее… и с ним спокойно… ключевое слово, думает Йон, утыкаясь лицом в простыни. Спокойно, тепло…

- Спишь, - ухмыляется Шамах, слушая мерное, ровное дыхание Йона.
Маруан обводит кончиками пальцев лицо юноши, улыбается своим мыслям…
- Mimi*… - шепчет он самое нежное, что может придумать, - милый…

*mimi - реально ласкательное "миленький", "хорошенький", "голубчик" и даже "киса"